сила >>> ветра
Личный опыт: Как я прошла 1500 миль на четырехмачтовом паруснике
Привет. Меня зовут Инна, и у меня роман с морем. Начался он нет так давно — только в 2012 году, но развивается стремительно и захватил меня уже практически полностью. Значительная часть моих мечтаний и планов теперь связана с морем. Например, погоняться в «Соленте», походить на гигантском паруснике и пересечь Атлантику на яхте.
«Крузенштерн» для меня всегда был человек и пароход. Я знала, что это мощно, красиво, но думала, что совершенно недостижимо. Поэтому когда узнала, что можно просто пойти на практику на «Крузенштерне», сомнений ехать или нет не было ни на минуту!
Как все начиналось
31 августа в порту Клайпеды (Литва) нас встретил нарядный «Крузенштерн». Гордый, величественный, сверкающий, и такой юный, несмотря на солидные 90 лет. Поднявшись по трапу, внимательно рассматривая все вокруг, вглядываясь в лица экипажа и курсантов, рассматривая четыре мачты, сложенные паруса, огромное количество веревок, начищенные медяшки, я пыталась представить себя частью этого мира и этой жизни хотя бы на отведенные 11 дней.
Ну, вот сумка доставлена в кубрик. Кубрик номер девять, на 12 человек, осматриваюсь кругом: двухярусные кровати (правильно — шконки), у каждого шкафчик на три полочки и пара крючков. В ящике внизу шконки страховка, а в углу аккуратно сложены гидрокостюмы и спасательные жилеты. Безопасность все-таки прежде всего. Кубрик у нас совместный: 8 мужчин и 4 девушки. Как было сказано, у курсантов на барке нет имен и фамилий, есть судовые номера. Мы даже не курсанты, а практиканты. Это не так строго, но все равно судовые номера вместо имен. Над каждой шконкой висит краткая инструкция с номерами спасательных плотов, сигналами тревог и обязанностями данного судового номера по тревогам. Это нужно выучить сразу и навсегда.
Далее экскурсия по барку. Верхняя палуба: бушприт, фок, первый грот, второй грот, бизань, лебедки, привод девиса, капитанский мостик, расположение спасательных плотов, место построения — шкафут, места для курения. Потом машинное отделение, парусная мастерская, кают-компания, медицинский кабинет, спортзал, библиотека, музей, храм, наша столовая, она же учебный класс. Еще несколько кругов по судну и уже почти пониманию, где что расположено (на самом деле нет).
После всех экскурсий сразу к делу — инструктаж по технике безопасности, подгонка под себя страховки, примерка гидрокостюма и сдача норматива по его надеванию менее чем за две минуты. Мой результат — 48 секунд, лучший в нашей команде — 29. Это просто единовременный нырок внутрь и затяжка молнии. Ну все — вроде бы, мы готовы к жизни и работе на «Крузенштерне».
«Крузенштерн» для меня всегда был человек и пароход. Я знала, что это мощно, красиво, но думала, что совершенно недостижимо. Поэтому когда узнала, что можно просто пойти на практику на «Крузенштерне», сомнений ехать или нет не было ни на минуту!
Как все начиналось
31 августа в порту Клайпеды (Литва) нас встретил нарядный «Крузенштерн». Гордый, величественный, сверкающий, и такой юный, несмотря на солидные 90 лет. Поднявшись по трапу, внимательно рассматривая все вокруг, вглядываясь в лица экипажа и курсантов, рассматривая четыре мачты, сложенные паруса, огромное количество веревок, начищенные медяшки, я пыталась представить себя частью этого мира и этой жизни хотя бы на отведенные 11 дней.
Ну, вот сумка доставлена в кубрик. Кубрик номер девять, на 12 человек, осматриваюсь кругом: двухярусные кровати (правильно — шконки), у каждого шкафчик на три полочки и пара крючков. В ящике внизу шконки страховка, а в углу аккуратно сложены гидрокостюмы и спасательные жилеты. Безопасность все-таки прежде всего. Кубрик у нас совместный: 8 мужчин и 4 девушки. Как было сказано, у курсантов на барке нет имен и фамилий, есть судовые номера. Мы даже не курсанты, а практиканты. Это не так строго, но все равно судовые номера вместо имен. Над каждой шконкой висит краткая инструкция с номерами спасательных плотов, сигналами тревог и обязанностями данного судового номера по тревогам. Это нужно выучить сразу и навсегда.
Далее экскурсия по барку. Верхняя палуба: бушприт, фок, первый грот, второй грот, бизань, лебедки, привод девиса, капитанский мостик, расположение спасательных плотов, место построения — шкафут, места для курения. Потом машинное отделение, парусная мастерская, кают-компания, медицинский кабинет, спортзал, библиотека, музей, храм, наша столовая, она же учебный класс. Еще несколько кругов по судну и уже почти пониманию, где что расположено (на самом деле нет).
После всех экскурсий сразу к делу — инструктаж по технике безопасности, подгонка под себя страховки, примерка гидрокостюма и сдача норматива по его надеванию менее чем за две минуты. Мой результат — 48 секунд, лучший в нашей команде — 29. Это просто единовременный нырок внутрь и затяжка молнии. Ну все — вроде бы, мы готовы к жизни и работе на «Крузенштерне».
Учебные подъемы на мачты
В первый же день нас распределили по трем основным мачтам: фок, первый грот и второй грот. Мы познакомились с боцманами и матросами. Я на фоке. Надели страховки, головные уборы и правильную обувь (берцы или ботинки с каблуком, чтобы удобнее было лезть и стоять на тросах). Матросы показали нам технику подъема, и сразу в путь. Сначала до самой нижней марсовой площадки. Как же было страшно делать первые шаги вверх! Но все хорошо, главное не смотреть вниз, ровно дышать и сосредоточиться на правильном переставлении ног и рук. И вот под ногами марсова площадка! Пристегиваешься и можно выдохнуть, улыбаться, гордиться собой за преодоление, шутить с друзьями, которые рядом, махать друзьям, которые на марсовой площадке первого грота, фотографироваться и наслаждаться видом палубы внизу и морем вокруг.
На марсовой площадке со мной произошел казус. На инструктаже нам строго сказали, что кричать на судне категорически запрещено, так как любой крик воспринимается, как сигнал тревоги. Но когда я наконец добралась, все инструкции как будто улетучились из головы, а счастье так переполняло меня, что я неожиданно даже для самой себя громко заорала. «Аааааа, как крууууто!»
За это я немедленно получила замечание от матроса, присматривающего за нами, а потом строгий нагоняй от боцмана на палубе после спуска. Этот самый «нагоняй» от боцмана был не единственным — получали их почти все, но в такой конструктивной и какой-то отеческой манере, на очень понятном русском языке, что было совсем не обидно и сразу всё понятно.
В первый же день нас распределили по трем основным мачтам: фок, первый грот и второй грот. Мы познакомились с боцманами и матросами. Я на фоке. Надели страховки, головные уборы и правильную обувь (берцы или ботинки с каблуком, чтобы удобнее было лезть и стоять на тросах). Матросы показали нам технику подъема, и сразу в путь. Сначала до самой нижней марсовой площадки. Как же было страшно делать первые шаги вверх! Но все хорошо, главное не смотреть вниз, ровно дышать и сосредоточиться на правильном переставлении ног и рук. И вот под ногами марсова площадка! Пристегиваешься и можно выдохнуть, улыбаться, гордиться собой за преодоление, шутить с друзьями, которые рядом, махать друзьям, которые на марсовой площадке первого грота, фотографироваться и наслаждаться видом палубы внизу и морем вокруг.
На марсовой площадке со мной произошел казус. На инструктаже нам строго сказали, что кричать на судне категорически запрещено, так как любой крик воспринимается, как сигнал тревоги. Но когда я наконец добралась, все инструкции как будто улетучились из головы, а счастье так переполняло меня, что я неожиданно даже для самой себя громко заорала. «Аааааа, как крууууто!»
За это я немедленно получила замечание от матроса, присматривающего за нами, а потом строгий нагоняй от боцмана на палубе после спуска. Этот самый «нагоняй» от боцмана был не единственным — получали их почти все, но в такой конструктивной и какой-то отеческой манере, на очень понятном русском языке, что было совсем не обидно и сразу всё понятно.
Спустились с марса, что дальше? Дальше лезем выше — сайлинг и движение по реям до нока (дальний от крепления край). Реёв шесть, на примере фок-мачты перескажу все их снизу вверх: фок, нижний и верхний марсореи, нижний и верхний брам реи и бом брам рей. Нам разрешили подняться настолько высоко, насколько хватает смелости и отойти до нока рея. Мне покорился бом брам рей. Выше только спутниковая антенна и клотик, на который так любят посылать пить чай курсантов, не знающих, что это такое.
Ощущения в момент подъема и нахождения на рее можно описывать бесконечно: страх, адреналин, интерес, сила, гордость. В общем, примерно как в любви — всё сразу.
Парусный аврал
Ничто не сравнится с реальным парусным авралом (любая работа палубной команды с парусами: постановка и уборка косых или прямых парусов, перебрасопка и прочее). По команде «Парусный аврал, Парусный аврал, Парусный аврал, всех наверх» в течение двух минут нужно быть около своей мачты в страховке, головном уборе и правильной обуви. Дальше действовать по команде боцмана. Лезть на указанный рей, вставать на свое место, и вместе с другими матросами и курсантами отвязывать паруса (при постановке) или собирать и привязывать (во время уборки). Работать необходимо очень быстро и слаженно, внимательно слушая команды боцмана с палубы, двигаться аккуратно, балансировать, обязательно пристегиваться страховкой перед началом работы. Закончив работу на одном из реев, спускаешься вниз или переходишь работать на другой рей (при необходимости).
Процесс подъема и работы на реях очень волнительный, временами бывает страшно, да еще и выбленочный узел, который вроде бы знаешь наизусть, никак не вяжется с первого раза. Но потом, когда спускаешься на палубу и смотришь наверх, на поставленные с твоим участием, наполненные ветром паруса, которые несут барк вперед, чувство гордости от причастности к великому и удовлетворения от преодоления себя накрывают штормовой волной и еще долго не отпускают.
Штормовая подготовка и шторм
В один из дней старший штурман поделился с нами прогнозом: после обеда ожидается шторм около шести баллов по Бофорту. Началась штормовая подготовка. По команде капитана были задраены все люки и иллюминаторы по правому борту (именно оттуда ожидалась волна), палубная команда убирала и тщательно закрепляла все паруса, дополнительно были затянуты все горденя и гитовы, была проведена полная уборка палубы, натянуты штормовые леера.
Команда подготовилась, шторм начался и длился два с половиной дня. Порывы ветра достигали 35 узлов, волна была высотой до 6 метров и заливала судно с носа почти до самой кормы. Находиться на палубе можно было только на учебном мостике (наверху, около штурманской рубки) или на самой корме. Да и там периодически освежало брызгами. Кубрик наш, по счастью, находился прямо над килем, поэтому качка была очень умеренная, даже приятно убаюкивающая. А вот в столовую и учебный класс, которые находились в носу, во время шторма я старалась заходить пореже. Так как на палубе работать было нельзя, а от учебы тошнило в прямом смысле слова, мы сели с курсантами под чутким руководством матросов вязать «медведки». Это такие штуки, похожие на длинные ершики, которые надеваются на леера, чтобы паруса не терлись о них, не рвались и не изнашивались.
Очень красиво было наблюдать ночью плавные движения луны вверх и вниз в такт движения судна по волнам и слушать музыку ударяющейся о борта воды. Шторм переносился достаточно легко. Как нам объяснил капитан, все зависит от длины и типа волны, которые, в свою очередь, зависят от глубины моря. Поскольку Балтийское море достаточно мелкое, волны на нем пологие, и качка переносится несравнимо легче, чем, например, в Атлантическом океане.
Швартовки
Каждый выход «Крузенштерна» из порта или заход в порт — это сложная работа всей команды и торжество одновременно. Мы наблюдали его несколько раз при выходах из портов Клайпеды и Раахе и заходах в порты Раахе и Варнемюнде. На борт всегда берется лоцман, который вместе с капитаном управляет процессом. Крузенштерн не предназначен для самостоятельной швартовки, так что используются два буксира — носовой и кормовой — которые швартуют барк. На палубе работает опытная команда, нам не разрешили принять участие в этом маневре, оставалось только наблюдать и фотографировать.
Швартовка — процесс очень сложный и ответственный. В ходе нашей практики все проходило гладко, но в истории случались и казусы. Так в июне 2015 года при выходе из порта Рейкьявика во время маневрирования «Крузенштерн» навалился на корабли береговой охраны. Все три судна получили повреждения, а один корабль береговой охраны даже заработал две пробоины.
Лекции
Наша практика на Крузенштерне, помимо практических занятий, включала и теоретические. Первой была лекция старшего боцмана об устройстве судна и такелаже. Несмотря на знание устройства парусной яхты, мне пришлось выучить много новых слов и понятий, названия мачт и реев, прямых и косых парусов, веревок. Абсолютно новые для меня сначала слова «горденя» (снасть, которая подтягивает прямые паруса к реям) и «гитовы» (система блоков для регулирования шкотового угла паруса) я выучила особенно быстро, потому что «травить» и «выбирать» их приходилось ежедневно. Также я усвоила, что «травить через нагель» категорически нельзя, и чем отличается нормальный узел от «херни», которую я сначала вязала.
Было много других интересных лекций, но особенно запомнилась мне лекция капитана «Крузенштерна» Михаила Петровича Еремченко о маневрах барка, выполнении поворотов оверштаг и через фордевинд. Маневрирование огромного барка с прямым парусным вооружением кардинально отличается от маневрирования небольшой парусной яхты. Крузенштерну гораздо проще и быстрее ходить полными курсами, чем острыми, и выполнять поворот через фордевинд в сравнении с оверштагом. При хорошем ветре и слаженной работе команды поворот через фордевнд можно выполнить минут за 20, а оверштаг может занять до часа времени.
Ощущения в момент подъема и нахождения на рее можно описывать бесконечно: страх, адреналин, интерес, сила, гордость. В общем, примерно как в любви — всё сразу.
Парусный аврал
Ничто не сравнится с реальным парусным авралом (любая работа палубной команды с парусами: постановка и уборка косых или прямых парусов, перебрасопка и прочее). По команде «Парусный аврал, Парусный аврал, Парусный аврал, всех наверх» в течение двух минут нужно быть около своей мачты в страховке, головном уборе и правильной обуви. Дальше действовать по команде боцмана. Лезть на указанный рей, вставать на свое место, и вместе с другими матросами и курсантами отвязывать паруса (при постановке) или собирать и привязывать (во время уборки). Работать необходимо очень быстро и слаженно, внимательно слушая команды боцмана с палубы, двигаться аккуратно, балансировать, обязательно пристегиваться страховкой перед началом работы. Закончив работу на одном из реев, спускаешься вниз или переходишь работать на другой рей (при необходимости).
Процесс подъема и работы на реях очень волнительный, временами бывает страшно, да еще и выбленочный узел, который вроде бы знаешь наизусть, никак не вяжется с первого раза. Но потом, когда спускаешься на палубу и смотришь наверх, на поставленные с твоим участием, наполненные ветром паруса, которые несут барк вперед, чувство гордости от причастности к великому и удовлетворения от преодоления себя накрывают штормовой волной и еще долго не отпускают.
Штормовая подготовка и шторм
В один из дней старший штурман поделился с нами прогнозом: после обеда ожидается шторм около шести баллов по Бофорту. Началась штормовая подготовка. По команде капитана были задраены все люки и иллюминаторы по правому борту (именно оттуда ожидалась волна), палубная команда убирала и тщательно закрепляла все паруса, дополнительно были затянуты все горденя и гитовы, была проведена полная уборка палубы, натянуты штормовые леера.
Команда подготовилась, шторм начался и длился два с половиной дня. Порывы ветра достигали 35 узлов, волна была высотой до 6 метров и заливала судно с носа почти до самой кормы. Находиться на палубе можно было только на учебном мостике (наверху, около штурманской рубки) или на самой корме. Да и там периодически освежало брызгами. Кубрик наш, по счастью, находился прямо над килем, поэтому качка была очень умеренная, даже приятно убаюкивающая. А вот в столовую и учебный класс, которые находились в носу, во время шторма я старалась заходить пореже. Так как на палубе работать было нельзя, а от учебы тошнило в прямом смысле слова, мы сели с курсантами под чутким руководством матросов вязать «медведки». Это такие штуки, похожие на длинные ершики, которые надеваются на леера, чтобы паруса не терлись о них, не рвались и не изнашивались.
Очень красиво было наблюдать ночью плавные движения луны вверх и вниз в такт движения судна по волнам и слушать музыку ударяющейся о борта воды. Шторм переносился достаточно легко. Как нам объяснил капитан, все зависит от длины и типа волны, которые, в свою очередь, зависят от глубины моря. Поскольку Балтийское море достаточно мелкое, волны на нем пологие, и качка переносится несравнимо легче, чем, например, в Атлантическом океане.
Швартовки
Каждый выход «Крузенштерна» из порта или заход в порт — это сложная работа всей команды и торжество одновременно. Мы наблюдали его несколько раз при выходах из портов Клайпеды и Раахе и заходах в порты Раахе и Варнемюнде. На борт всегда берется лоцман, который вместе с капитаном управляет процессом. Крузенштерн не предназначен для самостоятельной швартовки, так что используются два буксира — носовой и кормовой — которые швартуют барк. На палубе работает опытная команда, нам не разрешили принять участие в этом маневре, оставалось только наблюдать и фотографировать.
Швартовка — процесс очень сложный и ответственный. В ходе нашей практики все проходило гладко, но в истории случались и казусы. Так в июне 2015 года при выходе из порта Рейкьявика во время маневрирования «Крузенштерн» навалился на корабли береговой охраны. Все три судна получили повреждения, а один корабль береговой охраны даже заработал две пробоины.
Лекции
Наша практика на Крузенштерне, помимо практических занятий, включала и теоретические. Первой была лекция старшего боцмана об устройстве судна и такелаже. Несмотря на знание устройства парусной яхты, мне пришлось выучить много новых слов и понятий, названия мачт и реев, прямых и косых парусов, веревок. Абсолютно новые для меня сначала слова «горденя» (снасть, которая подтягивает прямые паруса к реям) и «гитовы» (система блоков для регулирования шкотового угла паруса) я выучила особенно быстро, потому что «травить» и «выбирать» их приходилось ежедневно. Также я усвоила, что «травить через нагель» категорически нельзя, и чем отличается нормальный узел от «херни», которую я сначала вязала.
Было много других интересных лекций, но особенно запомнилась мне лекция капитана «Крузенштерна» Михаила Петровича Еремченко о маневрах барка, выполнении поворотов оверштаг и через фордевинд. Маневрирование огромного барка с прямым парусным вооружением кардинально отличается от маневрирования небольшой парусной яхты. Крузенштерну гораздо проще и быстрее ходить полными курсами, чем острыми, и выполнять поворот через фордевинд в сравнении с оверштагом. При хорошем ветре и слаженной работе команды поворот через фордевнд можно выполнить минут за 20, а оверштаг может занять до часа времени.
Дружеская спартакиада
На Крузенштерне есть хорошая традиция – устраивать спортивные, и не только, состязания между курсантами. Обычно соревнуются ребята с разных специальностей между собой: судоводители, механики, электрики, радисты. Мы были хоть и не курсантами, а практикантами, не могли остаться в стороне. Один из этапов соревнований – перетягивание каната – устроили на берегу во время стоянки в финском порту Раахе. Это было целое представление для всех местных жителей, приехавших в этот выходной день в порт посмотреть на «Крузенштерн». А таких оказалось немало. При населении порядка 25 000 человек Раахе с пригородами за два дня стоянки «Крузенштерн» посетили почти 10 000 человек. Только представьте масштаб события для спокойной размеренной жизни небольшого финского городка на берегу Балтийского моря! Газеты и телевидение подробно освещали заход «Крузенштерна» в Раахе. И по этому случаю даже пустили небольшой поезд из города в порт, который не ходил уже много лет.
Но вернемся к соревнованию. Сначала были тренировки, всем объяснили правила перетягивания, сформировали команды, и команды обсуждали и выбирали правильную стратегию перетягивания и расстановку участников. Наша доблестная мужская команда практикантов героически выстояла все раунды и уступила только механикам. А мы дружно и громко болели за них. Следующим этапом соревнования был конкурс на точность метания легостей. Легость — это бросательный конец, веревка, к концу которой прикреплен кожаный мешочек с грузом. Используется при швартовке для заброса швартовых на берег. Конкурс заключался в следующем: повесили спасательный круг приблизительно на уровне пояса, отошли на 10 больших шагов, взяли в руки легость, смотали бухту и бросили. Попасть нужно было в круг. Что оказалось очень и очень непросто. Попробуйте сами! Сначала мы все тренировались, по итогам тренировочных бросков выбрали трех наиболее метких представителей от каждой команды, и только после этого уже начались соревнования. В жесточайшей борьбе наша команда опередила соперников на одно очко и победила! Ура!
Заключительным этапом нашей дружеской спартакиады было скоростное завязывание пяти основных морских узлов: прямой, шкотовый, выбленочный, калмыцкий и беседочный вокруг себя. Тут уж девушки постарались как могли — тренировались несколько дней, замучили всех матросов, потом научили курсантов, многие из которых, как оказалось, узлы вязать умеют «на троечку» и были готовы выступить достойнейшим образом. В итоге мы с разгромным счетом победили курсантов, ставя скоростные рекорды. Мой результат — 28 секунд на 5 узлов. Но рекорд опытного матроса — 19 секунд — побить не смогли даже мы.
Вахты и привод Девиса
Одними из самых интересных для меня были дни вахт. Мы могли попробовать отстоять любую вахту на судне. Самые большие впечатления от вахты в штурманской рубке и на приводе Девиса. Когда я зашла в назначенное время в рубку, суровый второй штурман, даже не взглянув на меня, сказал, что могу все посмотреть, если нужно спросить и посидеть вон там. Из всего этого я больше всего воспользовалась предложением спросить, и делала это все отведенные мне два часа. Я расспросила о всех навигационных системах, дублировании на карте, общении с другими судами, учете погоды и прочем. Но по-настоящему второй штурман начал разговаривать со мной, когда я спросила его о девиации и магнитном склонении. Мы даже обсудили гирокомпас и пару навигационных баек. Как я была рада, что хорошо учила теорию на шкиперском курсе.
Привод Дэвиса – это рулевое устройство, которое используется на Крузенштерне в случае поломки основного рулевого устройства. Для нас специально устроили вахты рулевых, переведя управление судном на привод Дэвиса. Вахту одновременно несут четыре матроса, по два на каждый штурвал, стоят по разным сторонам. Один из рулевых – старший. Он получает от штурмана необходимый курс, следит по приборам за курсом и отклонением пера руля и командует остальным, когда начинать вращать штурвал и когда прекращать (при этом он тоже вращает). На практике это выглядит так – все стоят наготове и по команде начинают очень быстро в течение 10-30 секунд вращать штурвал, потом остановка, потом снова вращение, остановка и так далее. Обычная вахта на штурвале длится четыре часа, наши тренировочные были по 30 минут, но и за эти 30 минут мы успевали изрядно устать, потому что штурвалы очень тяжелые даже для вращения двумя людьми одновременно. И вращать по команде нужно очень быстро. Это еще с погодой нам повезло, ветер был слабый и не было волнения. Сложно представить, что даже сейчас, в наши дни, барк «Седов», например, управляется только вручную.
На Крузенштерне есть хорошая традиция – устраивать спортивные, и не только, состязания между курсантами. Обычно соревнуются ребята с разных специальностей между собой: судоводители, механики, электрики, радисты. Мы были хоть и не курсантами, а практикантами, не могли остаться в стороне. Один из этапов соревнований – перетягивание каната – устроили на берегу во время стоянки в финском порту Раахе. Это было целое представление для всех местных жителей, приехавших в этот выходной день в порт посмотреть на «Крузенштерн». А таких оказалось немало. При населении порядка 25 000 человек Раахе с пригородами за два дня стоянки «Крузенштерн» посетили почти 10 000 человек. Только представьте масштаб события для спокойной размеренной жизни небольшого финского городка на берегу Балтийского моря! Газеты и телевидение подробно освещали заход «Крузенштерна» в Раахе. И по этому случаю даже пустили небольшой поезд из города в порт, который не ходил уже много лет.
Но вернемся к соревнованию. Сначала были тренировки, всем объяснили правила перетягивания, сформировали команды, и команды обсуждали и выбирали правильную стратегию перетягивания и расстановку участников. Наша доблестная мужская команда практикантов героически выстояла все раунды и уступила только механикам. А мы дружно и громко болели за них. Следующим этапом соревнования был конкурс на точность метания легостей. Легость — это бросательный конец, веревка, к концу которой прикреплен кожаный мешочек с грузом. Используется при швартовке для заброса швартовых на берег. Конкурс заключался в следующем: повесили спасательный круг приблизительно на уровне пояса, отошли на 10 больших шагов, взяли в руки легость, смотали бухту и бросили. Попасть нужно было в круг. Что оказалось очень и очень непросто. Попробуйте сами! Сначала мы все тренировались, по итогам тренировочных бросков выбрали трех наиболее метких представителей от каждой команды, и только после этого уже начались соревнования. В жесточайшей борьбе наша команда опередила соперников на одно очко и победила! Ура!
Заключительным этапом нашей дружеской спартакиады было скоростное завязывание пяти основных морских узлов: прямой, шкотовый, выбленочный, калмыцкий и беседочный вокруг себя. Тут уж девушки постарались как могли — тренировались несколько дней, замучили всех матросов, потом научили курсантов, многие из которых, как оказалось, узлы вязать умеют «на троечку» и были готовы выступить достойнейшим образом. В итоге мы с разгромным счетом победили курсантов, ставя скоростные рекорды. Мой результат — 28 секунд на 5 узлов. Но рекорд опытного матроса — 19 секунд — побить не смогли даже мы.
Вахты и привод Девиса
Одними из самых интересных для меня были дни вахт. Мы могли попробовать отстоять любую вахту на судне. Самые большие впечатления от вахты в штурманской рубке и на приводе Девиса. Когда я зашла в назначенное время в рубку, суровый второй штурман, даже не взглянув на меня, сказал, что могу все посмотреть, если нужно спросить и посидеть вон там. Из всего этого я больше всего воспользовалась предложением спросить, и делала это все отведенные мне два часа. Я расспросила о всех навигационных системах, дублировании на карте, общении с другими судами, учете погоды и прочем. Но по-настоящему второй штурман начал разговаривать со мной, когда я спросила его о девиации и магнитном склонении. Мы даже обсудили гирокомпас и пару навигационных баек. Как я была рада, что хорошо учила теорию на шкиперском курсе.
Привод Дэвиса – это рулевое устройство, которое используется на Крузенштерне в случае поломки основного рулевого устройства. Для нас специально устроили вахты рулевых, переведя управление судном на привод Дэвиса. Вахту одновременно несут четыре матроса, по два на каждый штурвал, стоят по разным сторонам. Один из рулевых – старший. Он получает от штурмана необходимый курс, следит по приборам за курсом и отклонением пера руля и командует остальным, когда начинать вращать штурвал и когда прекращать (при этом он тоже вращает). На практике это выглядит так – все стоят наготове и по команде начинают очень быстро в течение 10-30 секунд вращать штурвал, потом остановка, потом снова вращение, остановка и так далее. Обычная вахта на штурвале длится четыре часа, наши тренировочные были по 30 минут, но и за эти 30 минут мы успевали изрядно устать, потому что штурвалы очень тяжелые даже для вращения двумя людьми одновременно. И вращать по команде нужно очень быстро. Это еще с погодой нам повезло, ветер был слабый и не было волнения. Сложно представить, что даже сейчас, в наши дни, барк «Седов», например, управляется только вручную.
Что для меня «Крузенштерн»
Мой «Крузенштерн» — это 1520 морских миль, 12 дней и ночей, 38 таких разных и таких родных практикантов моей группы, строгий капитан, заботливый старший боцман, добрые матросы, смешные курсанты, перспективный юный Максимка, гроза-буфетчица Ира, 4 мачты, 6 реев любимого фока, горденя и гитовы, шкоты и швартовы, косые и прямые паруса, новые слова, знания и навыки, страны, города, закаты, рассветы, подъемы и отбои, парусные авралы и приглашения «пить чай», место сбора — шкафут, такая родная подогнанная под себя страховка, в которой уже даже спать удобно, шконки, подволоки, переборки, «бабушкин компот» на юте, манго с селедкой и дыня со скумбрией на полдник, испытание четырёхразовым питанием, зеркальный штиль и шесть баллов, заливающие полубак, штормовые леера, узлы и легости, песни и танцы, разговоры по душам, машинное отделение и парусная мастерская, швартовки, встречающие и провожающие нас в каждом порту многочисленные лодочки с любопытствующими, рыбалка, грибы и ягоды в финском лесу, сан-бан день с мойкой, стиркой и натиранием всего подряд, учебные подъемы и боевая работа с парусами, обжигающий кофе на бушприте, трясущиеся коленки и вцепившиеся в ванты руки, десятки метров сначала над головой, а потом под ногами, зависание на ноке, послание в бутылке, страх и смех, радость и счастье, грусть, гордость от преодоления себя, дружеские плечо, спина, рука, мысли и чувства, море и ветер, солнце и туман, красивейшие облака, дождь, тайфун вдалеке, наслаждение, ощущение жизни здесь и сейчас, бесповоротные изменения, произошедшие во мне и моменты счастья.
Мой «Крузенштерн»! Ты ушел, я осталась, проводила, помахала, вытерла глаза и решила вернуться. Мы еще сходим с тобой в регату и надерем всем задницу! Тебе же всего 90. Разве это возраст?
Текст: Инна Ожогина. Фотографии из личного архива автора. Фото на обложке: Зоя Лаптева.
Мой «Крузенштерн» — это 1520 морских миль, 12 дней и ночей, 38 таких разных и таких родных практикантов моей группы, строгий капитан, заботливый старший боцман, добрые матросы, смешные курсанты, перспективный юный Максимка, гроза-буфетчица Ира, 4 мачты, 6 реев любимого фока, горденя и гитовы, шкоты и швартовы, косые и прямые паруса, новые слова, знания и навыки, страны, города, закаты, рассветы, подъемы и отбои, парусные авралы и приглашения «пить чай», место сбора — шкафут, такая родная подогнанная под себя страховка, в которой уже даже спать удобно, шконки, подволоки, переборки, «бабушкин компот» на юте, манго с селедкой и дыня со скумбрией на полдник, испытание четырёхразовым питанием, зеркальный штиль и шесть баллов, заливающие полубак, штормовые леера, узлы и легости, песни и танцы, разговоры по душам, машинное отделение и парусная мастерская, швартовки, встречающие и провожающие нас в каждом порту многочисленные лодочки с любопытствующими, рыбалка, грибы и ягоды в финском лесу, сан-бан день с мойкой, стиркой и натиранием всего подряд, учебные подъемы и боевая работа с парусами, обжигающий кофе на бушприте, трясущиеся коленки и вцепившиеся в ванты руки, десятки метров сначала над головой, а потом под ногами, зависание на ноке, послание в бутылке, страх и смех, радость и счастье, грусть, гордость от преодоления себя, дружеские плечо, спина, рука, мысли и чувства, море и ветер, солнце и туман, красивейшие облака, дождь, тайфун вдалеке, наслаждение, ощущение жизни здесь и сейчас, бесповоротные изменения, произошедшие во мне и моменты счастья.
Мой «Крузенштерн»! Ты ушел, я осталась, проводила, помахала, вытерла глаза и решила вернуться. Мы еще сходим с тобой в регату и надерем всем задницу! Тебе же всего 90. Разве это возраст?
Текст: Инна Ожогина. Фотографии из личного архива автора. Фото на обложке: Зоя Лаптева.